21.06.2011 в 22:05
Пишет Бля-семпай:три, почти, ночи
читать дальшеДевушка рыжая, курит на подоконнике, забравшись с ногами. Не потому что так модно - мама в другой комнате, будить неудобно. Пишет любовь и гомиков, не умеет писать стихов. Дышит хрипло, с присвистом, кашляет шумно, до крови. Грызет пальцы, теребит волосы, пьет свою воду. Смотрит куда-то, вперившись, видит там что-то чужое, странное. Улыбается сумрачно, хватается за карандаш.
Не умеет рисовать, умеет писать недостихами, перепрозой. Смотрит внимательно, и ты проваливаешься, успевая заметить, зеленый шнурок на щиколотке, темные ногти, шрам на запястье.
Парень рыжий, тонкий-звонкий, шрамами исчерченный, курит на подоконнике, не потому что так модно - Аль в кровати, дымить на всю комнату неудобно. Тонкие пальцы, обожженные ладони, истрескавшиеся губы. Пирсинг в соске, в пупке, сидит неловко, оттраханный. Смотрит куда-то, впялившись, видит что-то странное, чужое, страшное. Улыбается грустно и светло. Хватается за пальцы Аля.
Парень черноволосый, лежит на кровати, из-под ресниц фигуру на подоконнике, высвеченную Луной, рассматривая. Смотрит на руки шрамами исписанные, на бедра ножницами изрезанные, на пальцы бледные дрожащие. Улыбается грустно и нежно. Пирсинг в губе, улыбка кота, глаза Короля-убийцы. Не видит ничего, кроме рыжего-совсем-седого, острого в ребрах и лопатках. Ни за что не хватается, руку только подставляет, переплетая пальцы, когда нос вечно холодный, в плечо утыкается, губы кровавые поцелуем метят, шепот жаркий рассказывает - страшное, странное, чужое.
Девушка черноволосая, где-то спать ложится, думает о чем-то, не видит ничего. Смывает макияж с выпускного, снимает туфли на каблуках. Платье кружевное на стул ложится. Девочка одевает ночнушку, окунается в холод свежих простыней. Думает о девочке, думает о другой девочке. Стыдится чего-то. Придумывает лишнее. Ни за что не хватается, просто ложится спать.
Мир вокруг сыпется, разваливается на части, окунается в темноту, бурлит светом и тенью, рассказывает шепотом страшные сказки старое зеркало.
Девушка рыжая, та, что с подоконника, что не умеет писать стихов и сказок, трет устало глаза, убеждая себя, что спать еще рано. Вокруг темно, хвататься не за что. А то, странное-страшное, тянет руки из-под кровати, шепчет что-то сиплым голосом, свешиваясь с потолка. Девочка смотрит фотографии, бередит раны, курит нервно, читает чужие стихи, сохраняя на память. Пытается рисовать, усмехается яростно, комкая лист. Скачивает страшные фильмы, боится смотреть. Бредит ночами, утрами и вечером. Днем не видит ничего, плачет глазами, улыбаясь губами - свет режет усталые глаза. Девушка поправляет очки, заносит руки над клавиатурой. Пальцы холодеют.
Мир снова рушится.
Парень рыжий, тот самый, с подоконника. Целует нежно, гладит тонкими нервными пальцами, сдирая кожу с подживших ожогов. Растворяется полностью, отдает себя взглядами, прикосновениями, улыбками. Отдает себя полностью, расставаясь с собою, обнимая руками. Душой обнимая. Переносит страшное-странное на бумагу, он рисовать умеет. Гладит пальцами листы белые, оставляя следы крови и сукровицы. Прикрывает серые глаза, глаза бедовые. Такие же, что и у девушки, которая не умеет писать ни стихов, ни сказок.
Мир падает, рассыпаясь осколками света.
Парень, тот, что с кровати. Улыбается нежно, оглаживая грани выступающих ребер, лопатки пальцами очерчивая, ладонями находя тазовые косточки. Принимает бездумно, душу принимает, взглядами, прикосновениями, поцелуями, объятиями. Слезами на кончиках дрожащих рыжих ресниц. Улыбками кровавыми, смехом истерично-надорванным. Он принимает все, как умеет, как может.
Мир обрушивается тишиной и звоном в ушах, темно, глухо и безвоздушно. Страшно. Страх душит. Но потом все снова в порядке.
Девушка, та, что с выпускного. спит, не видя снов. Спит, удобно устроившись на подушках, дает отдых уставшим ногам и душе. Она смелая, умная, добрая. Она все сможет, все выдержит. Она не та, другая. Она сможет вынести эту преданность. Она сможет выдержать то, что у нее ничего не просят, не требуют. Она, правда, должна вынести. Потому что она представить боится, как больно будет. Получать - это просто, не иметь возможности забирать - больнее, когда отдают так бездумно, все, полностью, без остатка. Рваную в клочки душу, осколки только что собранные.
Мир собирается снова. Ты у себя на кровати, в душе скребут кошки, а может уже и пантеры. Только что видела демонов, только что видела выдуманное. И реальное видела тоже. Для кого-то реальное, для тебя - выдуманное. Интернет большая сказка.
Только девочка, та, что с подоконника, не умеет писать сказки и стихи. Она умеет писать чью-то правду. Разбитую-перекрученную. Жестокую, жалкую, неизбежно лживую.
URL записичитать дальшеДевушка рыжая, курит на подоконнике, забравшись с ногами. Не потому что так модно - мама в другой комнате, будить неудобно. Пишет любовь и гомиков, не умеет писать стихов. Дышит хрипло, с присвистом, кашляет шумно, до крови. Грызет пальцы, теребит волосы, пьет свою воду. Смотрит куда-то, вперившись, видит там что-то чужое, странное. Улыбается сумрачно, хватается за карандаш.
Не умеет рисовать, умеет писать недостихами, перепрозой. Смотрит внимательно, и ты проваливаешься, успевая заметить, зеленый шнурок на щиколотке, темные ногти, шрам на запястье.
Парень рыжий, тонкий-звонкий, шрамами исчерченный, курит на подоконнике, не потому что так модно - Аль в кровати, дымить на всю комнату неудобно. Тонкие пальцы, обожженные ладони, истрескавшиеся губы. Пирсинг в соске, в пупке, сидит неловко, оттраханный. Смотрит куда-то, впялившись, видит что-то странное, чужое, страшное. Улыбается грустно и светло. Хватается за пальцы Аля.
Парень черноволосый, лежит на кровати, из-под ресниц фигуру на подоконнике, высвеченную Луной, рассматривая. Смотрит на руки шрамами исписанные, на бедра ножницами изрезанные, на пальцы бледные дрожащие. Улыбается грустно и нежно. Пирсинг в губе, улыбка кота, глаза Короля-убийцы. Не видит ничего, кроме рыжего-совсем-седого, острого в ребрах и лопатках. Ни за что не хватается, руку только подставляет, переплетая пальцы, когда нос вечно холодный, в плечо утыкается, губы кровавые поцелуем метят, шепот жаркий рассказывает - страшное, странное, чужое.
Девушка черноволосая, где-то спать ложится, думает о чем-то, не видит ничего. Смывает макияж с выпускного, снимает туфли на каблуках. Платье кружевное на стул ложится. Девочка одевает ночнушку, окунается в холод свежих простыней. Думает о девочке, думает о другой девочке. Стыдится чего-то. Придумывает лишнее. Ни за что не хватается, просто ложится спать.
Мир вокруг сыпется, разваливается на части, окунается в темноту, бурлит светом и тенью, рассказывает шепотом страшные сказки старое зеркало.
Девушка рыжая, та, что с подоконника, что не умеет писать стихов и сказок, трет устало глаза, убеждая себя, что спать еще рано. Вокруг темно, хвататься не за что. А то, странное-страшное, тянет руки из-под кровати, шепчет что-то сиплым голосом, свешиваясь с потолка. Девочка смотрит фотографии, бередит раны, курит нервно, читает чужие стихи, сохраняя на память. Пытается рисовать, усмехается яростно, комкая лист. Скачивает страшные фильмы, боится смотреть. Бредит ночами, утрами и вечером. Днем не видит ничего, плачет глазами, улыбаясь губами - свет режет усталые глаза. Девушка поправляет очки, заносит руки над клавиатурой. Пальцы холодеют.
Мир снова рушится.
Парень рыжий, тот самый, с подоконника. Целует нежно, гладит тонкими нервными пальцами, сдирая кожу с подживших ожогов. Растворяется полностью, отдает себя взглядами, прикосновениями, улыбками. Отдает себя полностью, расставаясь с собою, обнимая руками. Душой обнимая. Переносит страшное-странное на бумагу, он рисовать умеет. Гладит пальцами листы белые, оставляя следы крови и сукровицы. Прикрывает серые глаза, глаза бедовые. Такие же, что и у девушки, которая не умеет писать ни стихов, ни сказок.
Мир падает, рассыпаясь осколками света.
Парень, тот, что с кровати. Улыбается нежно, оглаживая грани выступающих ребер, лопатки пальцами очерчивая, ладонями находя тазовые косточки. Принимает бездумно, душу принимает, взглядами, прикосновениями, поцелуями, объятиями. Слезами на кончиках дрожащих рыжих ресниц. Улыбками кровавыми, смехом истерично-надорванным. Он принимает все, как умеет, как может.
Мир обрушивается тишиной и звоном в ушах, темно, глухо и безвоздушно. Страшно. Страх душит. Но потом все снова в порядке.
Девушка, та, что с выпускного. спит, не видя снов. Спит, удобно устроившись на подушках, дает отдых уставшим ногам и душе. Она смелая, умная, добрая. Она все сможет, все выдержит. Она не та, другая. Она сможет вынести эту преданность. Она сможет выдержать то, что у нее ничего не просят, не требуют. Она, правда, должна вынести. Потому что она представить боится, как больно будет. Получать - это просто, не иметь возможности забирать - больнее, когда отдают так бездумно, все, полностью, без остатка. Рваную в клочки душу, осколки только что собранные.
Мир собирается снова. Ты у себя на кровати, в душе скребут кошки, а может уже и пантеры. Только что видела демонов, только что видела выдуманное. И реальное видела тоже. Для кого-то реальное, для тебя - выдуманное. Интернет большая сказка.
Только девочка, та, что с подоконника, не умеет писать сказки и стихи. Она умеет писать чью-то правду. Разбитую-перекрученную. Жестокую, жалкую, неизбежно лживую.